Город без войны  - Светлана Пономарева

Сашка ничего не ответил, только тяжело дышал. В руке у себя он заметил кисть и, разжав пальцы, уронил её на дорожку.

– Я сама докрашу, пойдём, – Катя, подняв кисть, потянула Сашку за локоть.

Сашка поплёлся рядом с Катей, которая провела его на кухню, к умывальнику, и ушла красить. Катина мама жарила картошку и сейчас чистила лук.

– Плохо стало? – спросила она. – Меня тоже от краски тошнит. Поэтому я не красила никогда. Григорий красил. Последний раз это было, когда Сашенька был жив. Они и обои переклеили. Коричневые, очень Сашеньке нравились. Он деревья любил. Сосны. У них стволы тоже коричневые. Так он говорил. И эту мебель они покупали вместе с Григорием.

Слушать её не было сил. Всё, что осталось от бывшего тренера, – шкафы да слова Катиной мамы. А от Сашки и слов бы не осталось. Только топчан, который занял бы другой штурмовик. И тогда он бы исчез насовсем.

– Катя только родилась, и мы ей купили кроватку, – продолжала Катина мама. – А Сашенька пришёл из гимназии, вытащил её из кроватки и таскал на руках. Я, как увидела, отругала его… – Она поставила сковороду на стол, подложив доску для резки хлеба. – Катя, вы закончили? Зови Иннокентия, картошка готова.

Потом они ели. Кеша, гордый собой, смотрел на Катю, а Катя смотрела в тарелку, без аппетита ковыряясь в картошке. Сашка думал, что, будь он постарше, она вполне могла стать его женой, даже была бы рада этому. Думал, что она любит его, а он делает ей больно своим поведением. Думал, что нужно сказать Кате: она ему тоже нравится, но это будет неправильно. Потому что Кеша гораздо лучше и нужно любить Кешу, а вовсе не его. И всё складывается ужасно глупо. Сашка съел свою порцию, получил добавки, а Катя так и сидела молча. Зато принялся говорить Кеша. Начал излагать подвиги их бригады, привирая и перевирая. Отдельно Кеша описал получение денег, завысив сумму.

– Кеша, – прервал его Сашка, – нам пора.

– Вы уйдёте? – удивилась Катина мама. – Я думала, заночуете.

– Дела, – сказал Сашка хмуро. – Консервы сегодня получать и всё такое.

Кеша посмотрел на него как на умалишённого, но промолчал. Молчала и Катя – кажется, она не поверила Сашке. Впрочем, это было неважно.

– Ну раз так, – сказала Катина мама.

– Мы придём завтра, – выдавил Кеша.

– Катя, можно на пару слов? – спросил Сашка, поднявшись. – На улице.

Катя кивнула и, накинув куртку, вышла.

– Кеша, помоги пока посуду убрать, – распорядился Сашка, выходя следом.

Остановились у крыльца.

– Катя, – Сашка помолчал, не зная, с чего начать. – Извини меня. Всё так хреново… – Он отметил, что, описывая жизнь, нематерные слова подбирать сложно. – Эта война… Я очень изменился, я совсем не тот, которого ты знала. А ты помнишь меня с Корпуса… – Сашка замялся. – Ты не сможешь со мной встречаться, если всё про меня будешь знать. Вот так.

– Это ничего, – ответила Катя, – главное, ты живой. Я боялась, что тебя убьют… Особенно когда сообщили про папу. У моей подружки парня на войне убили. Он кадет, только старше тебя, в этом году выпускается. Выпускался… Я всё думала: хоть бы не тебя. Меня один знакомый молиться научил. И я молилась.

– Я неубиваемый, – горько сказал Сашка. – Хотя, наверное, зря.

– Ты что, – зашипела Катя. – Тебе нельзя умереть. Я тебя люблю, понимаешь? Я. Люблю. Тебя.

Последние слова Катя произнесла раздельно, почти крича.

Всё. Сашка молчал, не решаясь сказать главное. Это было хуже, чем убивать. Много хуже – человеку, который сильно тебя любит и за тебя молился, и, может, ты и жив только благодаря этому, сказать: «Мы никогда не будем вместе».

– Пожалуйста, не умирай, – попросила Катя.

Сашка машинально кивнул. Потом Катя прижалась к его шее щекой, и он почувствовал, как ему за воротник скатываются Катины слёзы.

– Всё будет хорошо, – сказал он. – Извини.

– Ничего. А я знаю, что у тебя скоро день рождения, – всхлипнула Катя, – я ещё в Корпусе по документам посмотрела. Пятого декабря, верно?

Сашка снова кивнул.

– Ты меня, конечно, не можешь к себе позвать. Тогда приходи к нам. Ладно? Мама тоже будет рада.

– Приду, – сказал Сашка. – Конечно.

Потом Катя пошла за Кешей, а Сашка, чувствуя себя неблагодарным идиотом, остался один на улице. Тучи всё так же висели плотной завесой, прикрывая небо и солнце, начинавшее уже клониться к закату. Там, за этими тучами, и находится Бог, которому молилась Катя и постоянно молится Шиз. Огромный беспомощный старик… Хотя нет. Ведь Бог, которому молилась Катя, помог. Может быть, у неё и Шиза разные боги? А может, даже у каждого человека свой бог? А звёзды – это маленькие дырочки, через которые боги смотрят на своих людей, чего там они за день натворили. Если так, то сегодня боги ничего не увидят. Тучи.

Хлопнула дверь. Кеша, а за ним и Катя подошли к Сашке.

– А ты теперь куришь? – спросила Катя. – Давай я тебе папины сигареты отдам, – и протянула две початые пачки.

– Спасибо, – Сашка сунул их в карман.

– Пойдём, – сказал Кеша. Похоже, он злился, что надо тащиться на развалины. – Мы, Кать, ещё заглянем.

Едва отошли, Сашка оглянулся и, убедившись, что Катя скрылась за дверью, повернул к свалке.

– Здесь чемодан, – пояснил он Кеше и принялся разгребать мусор.

– Хоть что-то хорошее сделал, – пробурчал Кеша, – а я думал, ты совсем дурак.

– Я, Кеша, совсем дурак, – согласился Сашка. – Мне этот чемодан теперь через весь город переть.

Они нашли два куска верёвки и, перевязав чуть живую ручку, молча потащили чемодан вдвоём. И только около остановки Кеша спросил:

– Сань, ну чего ты ночевать отказался? Там тепло, хорошо, растопку бы сэкономили… Катя, опять же.

– Кеша, я ей ничего дать не могу. Понимаешь? А она на меня так смотрит… Я знаю, каким должен быть настоящий мужчина. Он должен быть как мой отец, как Краев. Только с такими следует встречаться. А я не такой… Она мне нравится, я не имею права ей жизнь испортить.

– Не могу… Права не имею… Тьфу! – Кеша разозлился. – Знаешь, как ты меня своей правильностью достал! Вот я, по-твоему, тоже не могу на ней жениться? Даже если мастерскую куплю?

– Ты – можешь.

– Тогда сделай что-нибудь! Отвали от неё! Я ей про свои чувства, а она: Сашенька, Сашенька… Честное слово, лучше бы тебя не было!

– Кеша, но я же не виноват! – возмутился Сашка. – Хочешь, я сейчас пойду и скажу, что у меня другая девчонка есть?

– Не вздумай! – Кеша зашагал к остановке, увлекая за собой чемодан и Сашку. – Не вздумай её расстраивать, а то я тебе так вделаю!

– Да вделай! Я не отвечу, честно…

– Ха, это ты сейчас не ответишь. А как выпьешь, застрелишь меня из Шизовой пушки. Тебе пьяному крышу сносит. Нельзя пить, а туда же. Лучше бы Кате подарок купил. Я вот покупал. Ну или в комнату угля полмешка. Выдали деньги за боёвку, а он их пропил сразу же. Кучу марок!